Конкурс перевода венгерской поэзии
30.04.2024
Один раз в месяц мы высылаем анонсы и приглашения на наши мероприятия
11 апреля — День венгерской поэзии.
В этот день родился Аттила Йожеф.
В 2025 отметили 120 лет со дня рождения поэта.
Институт Листа приурочил к этой дате конкурс поэтического перевода.
Мы получили более 40 переводов с венгерского на русский язык из Будапешта, Нижнего Новгорода, Ижевска, Иркутска, Екатеринбурга, Саранска, Санкт-Петербурга, Москвы и других городов.
Благодарим всех участников за интерес к конкурсу и достойные работы!
Предлагаем вам ознакомиться с топ-15 переводов по версии команды Института Листа.
Специальным призом от Института Листа хотим отметить:
переводы Ольги Кодесс (József Attila – Kertész leszek), Кирилла Решетникова (Ady Endre – Pap vagyok én), Валентины Орловой (Móra Ferenc – A cinege cipője).
Благодарим всех участников за интерес к конкурсу и достойные работы!
Предлагаем вам ознакомиться с топ-15 переводов по версии команды Института Листа.
Специальным призом от Института Листа хотим отметить:
переводы Ольги Кодесс (József Attila – Kertész leszek), Кирилла Решетникова (Ady Endre – Pap vagyok én), Валентины Орловой (Móra Ferenc – A cinege cipője).
József Attila – Kertész leszek
перевод: Ольга Кодесс
Kertész leszek
Kertész leszek, fát nevelek,
kelő nappal én is kelek,
nem törődök semmi mással,
csak a beojtott virággal.
Minden beojtott virágom
kedvesem lesz virágáron,
ha csalán lesz, azt se bánom,
igaz lesz majd a virágom.
Tejet iszok és pipázok,
jóhíremre jól vigyázok,
nem ér engem veszedelem,
magamat is elültetem.
Kell ez nagyon, igen nagyon,
napkeleten, napnyugaton –
ha már elpusztul a világ,
legyen a sírjára virág.
1925. április
Kertész leszek, fát nevelek,
kelő nappal én is kelek,
nem törődök semmi mással,
csak a beojtott virággal.
Minden beojtott virágom
kedvesem lesz virágáron,
ha csalán lesz, azt se bánom,
igaz lesz majd a virágom.
Tejet iszok és pipázok,
jóhíremre jól vigyázok,
nem ér engem veszedelem,
magamat is elültetem.
Kell ez nagyon, igen nagyon,
napkeleten, napnyugaton –
ha már elpusztul a világ,
legyen a sírjára virág.
1925. április
Стану садовником
Стану садовником, сад разобью,
Вместе с рассветом вставать я начну.
Буду заботиться лишь об одном -
Чтобы здоровым рос саженец в нём.
Будет милей, чем заморский цветок,
Каждый взошедший на грядке росток.
Даже колючим крапивным листком
Буду гордиться, как редким цветком.
Пью молоко и трубку курю,
Совесть и честь я свои берегу.
Горе, печаль минуют меня,
В том же саду посажу я себя.
Нам это надо, действительно надо,
Мир превратить в подобие сада -
Если наш мир невозможно спасти,
Будет цветок на могиле расти.
апрель 1925
Стану садовником, сад разобью,
Вместе с рассветом вставать я начну.
Буду заботиться лишь об одном -
Чтобы здоровым рос саженец в нём.
Будет милей, чем заморский цветок,
Каждый взошедший на грядке росток.
Даже колючим крапивным листком
Буду гордиться, как редким цветком.
Пью молоко и трубку курю,
Совесть и честь я свои берегу.
Горе, печаль минуют меня,
В том же саду посажу я себя.
Нам это надо, действительно надо,
Мир превратить в подобие сада -
Если наш мир невозможно спасти,
Будет цветок на могиле расти.
апрель 1925
Móra Ferenc – A cinege cipője
перевод: Валентина Орлова
A cinege cipője
Vége van a nyárnak,
hűvös szelek járnak
nagy bánata van
a cinegemadárnak.
Szeretne elmenni,
ő is útra kelni.
De cipőt az árva
sehol se tud venni.
Kapkod fűhöz-fához,
szalada vargához,
fűzfahegyen lakó
Varjú Varga Pálhoz.
Azt mondja a varga,
nem ér ő most arra,
mert ő most a csizmát
nagyuraknak varrja.
Darunak, gólyának,
a bölömbikának,
kár, kár, kár, nem ilyen
akárki fiának!
Daru is, gólya is,
a bölömbika is,
útra kelt azóta
a búbos banka is.
Csak a cingének
szomorú az ének:
nincsen cipőcskéje
máig se szegénynek.
Keresi-kutatja,
repül gallyrul gallyra:
"Kis cipőt, kis cipőt!"
- egyre csak azt hajtja.
Vége van a nyárnak,
hűvös szelek járnak
nagy bánata van
a cinegemadárnak.
Szeretne elmenni,
ő is útra kelni.
De cipőt az árva
sehol se tud venni.
Kapkod fűhöz-fához,
szalada vargához,
fűzfahegyen lakó
Varjú Varga Pálhoz.
Azt mondja a varga,
nem ér ő most arra,
mert ő most a csizmát
nagyuraknak varrja.
Darunak, gólyának,
a bölömbikának,
kár, kár, kár, nem ilyen
akárki fiának!
Daru is, gólya is,
a bölömbika is,
útra kelt azóta
a búbos banka is.
Csak a cingének
szomorú az ének:
nincsen cipőcskéje
máig se szegénynek.
Keresi-kutatja,
repül gallyrul gallyra:
"Kis cipőt, kis cipőt!"
- egyre csak azt hajtja.
Синичкины черевички
Лето на исходе,
Ветрена погода.
И грустит синичка,
Птичка-невеличка.
Улететь не может
В путь со всеми тоже.
Где взять черевички -
То сиротку гложет.
Очень суетится,
К Ворону стремится.
Он живет на поле,
Сапоги шьёт птицам.
Говорит ей Ворон,
Что не для пичужек,
А для важных птиц он
Шьёт и очень нужен.
Аистам и цаплям,
Выпи по заказам,
Кар-кар-кар, не всяким,
А всегда по связям!
Аисты и цапли,
Выпь большая с ними
Улететь успели,
Их следы простыли.
Только у синички
Грустно звучат трели.
Нет ей черевичек,
Бедная же птичка.
До сих пор синичка
Всё по веткам скачет:
“Чири… черевички!”
- ждёт свою удачу.
Лето на исходе,
Ветрена погода.
И грустит синичка,
Птичка-невеличка.
Улететь не может
В путь со всеми тоже.
Где взять черевички -
То сиротку гложет.
Очень суетится,
К Ворону стремится.
Он живет на поле,
Сапоги шьёт птицам.
Говорит ей Ворон,
Что не для пичужек,
А для важных птиц он
Шьёт и очень нужен.
Аистам и цаплям,
Выпи по заказам,
Кар-кар-кар, не всяким,
А всегда по связям!
Аисты и цапли,
Выпь большая с ними
Улететь успели,
Их следы простыли.
Только у синички
Грустно звучат трели.
Нет ей черевичек,
Бедная же птичка.
До сих пор синичка
Всё по веткам скачет:
“Чири… черевички!”
- ждёт свою удачу.
Ady Endre – Pap vagyok én
перевод: Кирилл Решетников
Pap vagyok én
Igéim bővek, zengők, nagyok:
Papoknak ivadéka vagyok.
Kálvin szirt-lelke játszott velem
S a szép hazugság lett kenyerem.
Korcs hegyi-beszéd minden dalom
S a hitem: egy pogány hatalom.
Jószágom, pénzem nincsen nekem
S mégis a Pénzt, a Pénzt hirdetem.
S egyszer, életem csúnya fokán,
Pap akartam lenni Kalocsán.
Rómához állott, kicsi hija,
Prédikátorék pogány fia.
Óh, hazugságnak örök tora:
Pap vagyok én, léha cimbora.
Pogány rímek, muzsikák között
Szomjazok valami örököt.
Pokollal lelkem alig rokon,
Mennyet várok nagy mámorokon.
Álmom az Ige, az Üdv, az Út:
Be hazug élet, óh, be hazug.
Igéim bővek, zengők, nagyok:
Papoknak ivadéka vagyok.
Kálvin szirt-lelke játszott velem
S a szép hazugság lett kenyerem.
Korcs hegyi-beszéd minden dalom
S a hitem: egy pogány hatalom.
Jószágom, pénzem nincsen nekem
S mégis a Pénzt, a Pénzt hirdetem.
S egyszer, életem csúnya fokán,
Pap akartam lenni Kalocsán.
Rómához állott, kicsi hija,
Prédikátorék pogány fia.
Óh, hazugságnak örök tora:
Pap vagyok én, léha cimbora.
Pogány rímek, muzsikák között
Szomjazok valami örököt.
Pokollal lelkem alig rokon,
Mennyet várok nagy mámorokon.
Álmom az Ige, az Üdv, az Út:
Be hazug élet, óh, be hazug.
Священник я
Велеречив и звучен мой глагол –
От пасторских корней я не ушёл.
Cо мной играл Кальвина дух крутой,
Я складно лгу, кормлюсь я ложью той
И в песне власть языческих начал
С Нагорной проповедью я смешал.
Ни денег, ни двора и ни кола,
Но деньги славлю я, деньгам хвала!
Я как-то раз, лихих наделав дел,
Ксендзом провинциальным стать хотел:
На католический польстился чин
Язычник – пасторский неверный сын...
О, торжество всегдашнего вранья!
Повеса праздный и священник я.
Мне в гуще рифм языческих и нот
Чего-то вечного недостаёт.
Я близких душ не встретил бы в аду –
Я небом упоён, я рая жду.
Я жажду Слова, Благости, Пути...
О, ложь всей жизни! Лживей не найти.
Велеречив и звучен мой глагол –
От пасторских корней я не ушёл.
Cо мной играл Кальвина дух крутой,
Я складно лгу, кормлюсь я ложью той
И в песне власть языческих начал
С Нагорной проповедью я смешал.
Ни денег, ни двора и ни кола,
Но деньги славлю я, деньгам хвала!
Я как-то раз, лихих наделав дел,
Ксендзом провинциальным стать хотел:
На католический польстился чин
Язычник – пасторский неверный сын...
О, торжество всегдашнего вранья!
Повеса праздный и священник я.
Мне в гуще рифм языческих и нот
Чего-то вечного недостаёт.
Я близких душ не встретил бы в аду –
Я небом упоён, я рая жду.
Я жажду Слова, Благости, Пути...
О, ложь всей жизни! Лживей не найти.
Kövecses Anna – Ábrándozó
перевод: Анна Ванеян
Ábrándozó
"Hol van az a kis ház, hol kevesen járnak?"
Hol gyöngéd zamata van a boldogságnak?
Hol színes muskátlik csüngnek az ablakon,
Csalogánydal ébreszt napfényes hajnalon?
"És ahol szeretnek, és csak reám várnak,"
Derűsen libbennek pompás pilleszárnyak,
Mókusok ugrálnak körbe vén tölgyeken -
Puha hársillat száll messze a völgyeken?
"Merrefelé menjek? Balra-e vagy jobbra?"
Hol fest majd az este alkonyt a lombokra,
Hol nyílik majd a fűben hamvas boglárka,
És potyog majd a mosoly fonott kosárba?
"Fönn csillagok vannak, fölnézek azokra,"
(Fényük ékkövekként csillan a pagonyra.)
Figyelem az álmuk és hiszem, ott leszek,
Hol őszintén fognak becsülni engemet...
"Hol van az a kis ház, hol kevesen járnak?"
Hol gyöngéd zamata van a boldogságnak?
Hol színes muskátlik csüngnek az ablakon,
Csalogánydal ébreszt napfényes hajnalon?
"És ahol szeretnek, és csak reám várnak,"
Derűsen libbennek pompás pilleszárnyak,
Mókusok ugrálnak körbe vén tölgyeken -
Puha hársillat száll messze a völgyeken?
"Merrefelé menjek? Balra-e vagy jobbra?"
Hol fest majd az este alkonyt a lombokra,
Hol nyílik majd a fűben hamvas boglárka,
És potyog majd a mosoly fonott kosárba?
"Fönn csillagok vannak, fölnézek azokra,"
(Fényük ékkövekként csillan a pagonyra.)
Figyelem az álmuk és hiszem, ott leszek,
Hol őszintén fognak becsülni engemet...
Мечтатель
Где домик, что редко встречает гостей?
Где счастье, чей вкус всех родней и нежней?
Где к окнам прильнула герань всех цветов,
Разбудит мир солнце и хор соловьёв.
И где они любят и ждут лишь меня,
Спокойно на крыльях чудесных паря,
Где прыгают белки у ветхих дубов,
Куда запах липы летит меж холмов?
Направо, налево — куда я иду?
Где вечер распишет закатом листву,
Раскроется бархатный лютик в траве,
И прыгнет улыбка в лукошко к тебе?
Там звёзды над самой макушкой моей,
(Их свет — самоцветы зелёных полей).
Услышав их сны, верю, я буду там,
Где дарят любовь и почтение нам.
Где домик, что редко встречает гостей?
Где счастье, чей вкус всех родней и нежней?
Где к окнам прильнула герань всех цветов,
Разбудит мир солнце и хор соловьёв.
И где они любят и ждут лишь меня,
Спокойно на крыльях чудесных паря,
Где прыгают белки у ветхих дубов,
Куда запах липы летит меж холмов?
Направо, налево — куда я иду?
Где вечер распишет закатом листву,
Раскроется бархатный лютик в траве,
И прыгнет улыбка в лукошко к тебе?
Там звёзды над самой макушкой моей,
(Их свет — самоцветы зелёных полей).
Услышав их сны, верю, я буду там,
Где дарят любовь и почтение нам.
Ady Endre – Párizsban járt az ősz
перевод: Ольга Моисейкина
Párizsban járt az ősz
Párisba tegnap beszökött az Ősz.
Szent Mihály útján suhant nesztelen,
Kánikulában, halk lombok alatt
S találkozott velem.
Ballagtam éppen a Szajna felé
S égtek lelkemben kis rőzse-dalok:
Füstösek, furcsák, búsak, bíborak,
Arról, hogy meghalok.
Elért az Ősz és súgott valamit,
Szent Mihály útja beleremegett,
Züm, züm: röpködtek végig az uton
Tréfás falevelek.
Egy perc: a Nyár meg sem hőkölt belé
S Párisból az Ősz kacagva szaladt.
Itt járt, s hogy itt járt, én tudom csupán
Nyögő lombok alatt.
Párisba tegnap beszökött az Ősz.
Szent Mihály útján suhant nesztelen,
Kánikulában, halk lombok alatt
S találkozott velem.
Ballagtam éppen a Szajna felé
S égtek lelkemben kis rőzse-dalok:
Füstösek, furcsák, búsak, bíborak,
Arról, hogy meghalok.
Elért az Ősz és súgott valamit,
Szent Mihály útja beleremegett,
Züm, züm: röpködtek végig az uton
Tréfás falevelek.
Egy perc: a Nyár meg sem hőkölt belé
S Párisból az Ősz kacagva szaladt.
Itt járt, s hogy itt járt, én tudom csupán
Nyögő lombok alatt.
Осень побывала в Париже
В Париж вчера Осень прокралась
В жаркий день под тихой листвой.
Бульвар Сен-Мишель миновала
И повстречалась со мной.
Я шёл тогда в сторону Сены,
И горели в душе, как дрова,
Багровые, дымные песни -
О смерти грядущей слова.
Осень меня настигла,
Что-то шепчет, вздрогнул бульвар.
Листья шуршат и кружатся,
Вниз слетая на тротуар.
Миг - и снова жара и Лето,
Осень умчалась, как сон.
Но я знаю: она приходила,
И слышался листьев стон.
В Париж вчера Осень прокралась
В жаркий день под тихой листвой.
Бульвар Сен-Мишель миновала
И повстречалась со мной.
Я шёл тогда в сторону Сены,
И горели в душе, как дрова,
Багровые, дымные песни -
О смерти грядущей слова.
Осень меня настигла,
Что-то шепчет, вздрогнул бульвар.
Листья шуршат и кружатся,
Вниз слетая на тротуар.
Миг - и снова жара и Лето,
Осень умчалась, как сон.
Но я знаю: она приходила,
И слышался листьев стон.
Erdő szélén iharfa
Песня середины XX в.
перевод: Константин Семаков
Erdő szélén iharfa
Erdő szélén iharfa,
Kiszáradt az ága.
Öreg gólya fiának
Fészket rak a fára.
Száraz ágú iharfán
Madár ül a fészken.
Azért vagyok géppuskás,
Nékem is van fészkem.
Megtudhatná akárki,
Ha támadni merne,
Nem a gólya kelepel,
Géppuska szól benne!
Erdő szélén iharfa,
Kiszáradt az ága.
Öreg gólya fiának
Fészket rak a fára.
Száraz ágú iharfán
Madár ül a fészken.
Azért vagyok géppuskás,
Nékem is van fészkem.
Megtudhatná akárki,
Ha támadni merne,
Nem a gólya kelepel,
Géppuska szól benne!
Клён на краю леса
На опушке леса – клён.
Из сухих из веток
Аист вьёт гнездо своё
Для любимых деток.
Будет в нём растить потом
Сыновей и дочек.
А при мне моё гнездо –
Я же пулемётчик.
Враг услышит наперёд,
Коль напасть захочет:
То не аист клювом бьёт –
Пулемёт стрекочет!
На опушке леса – клён.
Из сухих из веток
Аист вьёт гнездо своё
Для любимых деток.
Будет в нём растить потом
Сыновей и дочек.
А при мне моё гнездо –
Я же пулемётчик.
Враг услышит наперёд,
Коль напасть захочет:
То не аист клювом бьёт –
Пулемёт стрекочет!
Ady Endre – Szeretném, ha szeretnének
перевод: Ксения Аливер
Szeretném, ha szeretnének
Sem utódja, sem boldog őse,
Sem rokona, sem ismerőse
Nem vagyok senkinek,
Nem vagyok senkinek.
Vagyok, mint minden ember: fenség,
Észak-fok, titok, idegenség,
Lidérces, messze fény,
Lidérces, messze fény.
De, jaj, nem tudok így maradni,
Szeretném magam megmutatni,
Hogy látva lássanak,
Hogy látva lássanak.
Ezért minden: önkínzás, ének:
Szeretném, hogyha szeretnének
S lennék valakié,
Lennék valakié.
Sem utódja, sem boldog őse,
Sem rokona, sem ismerőse
Nem vagyok senkinek,
Nem vagyok senkinek.
Vagyok, mint minden ember: fenség,
Észak-fok, titok, idegenség,
Lidérces, messze fény,
Lidérces, messze fény.
De, jaj, nem tudok így maradni,
Szeretném magam megmutatni,
Hogy látva lássanak,
Hogy látva lássanak.
Ezért minden: önkínzás, ének:
Szeretném, hogyha szeretnének
S lennék valakié,
Lennék valakié.
Мне хотелось бы быть любимым
Ни потомок, ни предок счастливый я,
Ни знакомый ничей, ни родня
Никому не принадлежу,
Никому не принадлежу.
Я такой, как все люди: величие,
Дальний Север, загадка, отличие,
Призрачный, блуждающий свет,
Призрачный, блуждающий свет.
Но, увы, не могу я таким оставаться,
Я бы хотел наконец показаться,
Чтобы они меня увидели,
Чтобы они меня увидели.
То всех самотерзаний, песен причина
Мне хотелось бы быть любимым
И быть чьим-то,
Быть чьим-то.
Ни потомок, ни предок счастливый я,
Ни знакомый ничей, ни родня
Никому не принадлежу,
Никому не принадлежу.
Я такой, как все люди: величие,
Дальний Север, загадка, отличие,
Призрачный, блуждающий свет,
Призрачный, блуждающий свет.
Но, увы, не могу я таким оставаться,
Я бы хотел наконец показаться,
Чтобы они меня увидели,
Чтобы они меня увидели.
То всех самотерзаний, песен причина
Мне хотелось бы быть любимым
И быть чьим-то,
Быть чьим-то.
Bábits Mihály – A lirikus epilógja
перевод: Екатерина Волошенкова
A lirikus epilógja
Bábits Mihály
Csak én birok versemnek hőse lenni,
első s utolsó mindenik dalomban:
a mindenséget vágyom versbe venni,
de még tovább magamnál nem jutottam.
S már azt hiszem: nincs rajtam kívül semmi,
de hogyha van is, Isten tudja hogy' van?
Vak dióként dióban zárva lenni
S törésre várni beh megundorodtam.
Büvös körömből nincsen mód kitörnöm,
Csak nyílam szökhet rajta át: a vágy -
de jól tudom, vágyam sejtése csalfa.
Én maradok: magam számára börtön,
mert én vagyok az alany és a tárgy,
jaj én vagyok az ómega s az alfa.
Bábits Mihály
Csak én birok versemnek hőse lenni,
első s utolsó mindenik dalomban:
a mindenséget vágyom versbe venni,
de még tovább magamnál nem jutottam.
S már azt hiszem: nincs rajtam kívül semmi,
de hogyha van is, Isten tudja hogy' van?
Vak dióként dióban zárva lenni
S törésre várni beh megundorodtam.
Büvös körömből nincsen mód kitörnöm,
Csak nyílam szökhet rajta át: a vágy -
de jól tudom, vágyam sejtése csalfa.
Én maradok: magam számára börtön,
mert én vagyok az alany és a tárgy,
jaj én vagyok az ómega s az alfa.
Лирический эпилог
Михай Бабич
Мне одному под силу дело это —
мой стих начать и завершить его:
всё бытие в моих стихах звенело б
но я себя не исчерпал ещё.
И я познал: я есмь один на свете,
а если нет, то ведает Господь.
Я слеп, я заперт в узкой тёмной клети,
и двери никогда не распахнуть.
Из круга мне волшебного не выйти,
и дразнит беспрестанная мечта,
но чувствую обманчивость мечты той.
Я заперт сам в себе до самой смерти,
от буквицы до точки очертя,
останусь я: и альфой, и омегой.
Михай Бабич
Мне одному под силу дело это —
мой стих начать и завершить его:
всё бытие в моих стихах звенело б
но я себя не исчерпал ещё.
И я познал: я есмь один на свете,
а если нет, то ведает Господь.
Я слеп, я заперт в узкой тёмной клети,
и двери никогда не распахнуть.
Из круга мне волшебного не выйти,
и дразнит беспрестанная мечта,
но чувствую обманчивость мечты той.
Я заперт сам в себе до самой смерти,
от буквицы до точки очертя,
останусь я: и альфой, и омегой.
Dsida Jenő – A sötétség verse
перевод: Ольга Соколова и Виктория Гамбарова
A sötétség verse
Ó, virrasztások évszaka!
Vastagon fog a tinta, zordul.
A rozsdalevü éjszaka
már hatkor a kertekre csordul:
Reves fák nyirka folydogál
s te arra gondolsz: mennyi éved
van hátra még? Jaj meg-megáll
a láb, mert fél, hogy sírba téved.
...Mondd, kissé mártottál-e már
hófehér cukrot barna lébe,
egy feketekávés pohár
keserű, nyirkos éjjelébe?
S figyelted-e: a sűrü lé
mily biztosan, mily sunyi-resten
szivárog, kúszik fölfelé
a kristálytiszta kockatestben?
Így szivódik az éjszaka
beléd is, fölfelé eredve,
az éjszaka, a sír szaga
minden rostodba és eredbe,
mígnem egy lucskos, barna esten
az olvadásig itat át,
hogy édesítsd valamely isten
sötét keserű italát.
Ó, virrasztások évszaka!
Vastagon fog a tinta, zordul.
A rozsdalevü éjszaka
már hatkor a kertekre csordul:
Reves fák nyirka folydogál
s te arra gondolsz: mennyi éved
van hátra még? Jaj meg-megáll
a láb, mert fél, hogy sírba téved.
...Mondd, kissé mártottál-e már
hófehér cukrot barna lébe,
egy feketekávés pohár
keserű, nyirkos éjjelébe?
S figyelted-e: a sűrü lé
mily biztosan, mily sunyi-resten
szivárog, kúszik fölfelé
a kristálytiszta kockatestben?
Így szivódik az éjszaka
beléd is, fölfelé eredve,
az éjszaka, a sír szaga
minden rostodba és eredbe,
mígnem egy lucskos, barna esten
az olvadásig itat át,
hogy édesítsd valamely isten
sötét keserű italát.
Стих темноты
Под шорох засыпающего сада
Так быстро заливает окоём
Чернильной тьмой вечерняя прохлада.
Качает ветер плети винограда.
Мы кофе пьём с бессонницей вдвоём.
Миг дольше века… Сколько их осталось,
Тягуче-чёрных капелек на дне?
И что потом? Стремительная старость?
Падение в смертельную усталость?..
Замри, смотри – не оступись во сне.
Гляди, как сахар впитывает влагу
кофейную в кристальной белизне.
Удержат опасения от шага
За край быльём поросшего оврага.
Но не шагнуть - опаснее вдвойне...
Нахлынет ночь,
сметая все преграды
И наполняя душу по края.
Как будто ей, душе,
того и надо -
Для бога стать кусочком рафинада,
Впитавшим вязкий дёготь бытия.
Под шорох засыпающего сада
Так быстро заливает окоём
Чернильной тьмой вечерняя прохлада.
Качает ветер плети винограда.
Мы кофе пьём с бессонницей вдвоём.
Миг дольше века… Сколько их осталось,
Тягуче-чёрных капелек на дне?
И что потом? Стремительная старость?
Падение в смертельную усталость?..
Замри, смотри – не оступись во сне.
Гляди, как сахар впитывает влагу
кофейную в кристальной белизне.
Удержат опасения от шага
За край быльём поросшего оврага.
Но не шагнуть - опаснее вдвойне...
Нахлынет ночь,
сметая все преграды
И наполняя душу по края.
Как будто ей, душе,
того и надо -
Для бога стать кусочком рафинада,
Впитавшим вязкий дёготь бытия.
Juhász Gyula – Milyen volt
перевод: Максим Мельников
Milyen volt
Juhász Gyula
Milyen volt szőkesége, nem tudom már,
De azt tudom, hogy szőkék a mezők,
Ha dús kalásszal jő a sárguló nyár
S e szőkeségben újra érzem őt.
Milyen volt szeme kékje, nem tudom már,
De ha kinyílnak ősszel az egek,
A szeptemberi bágyadt búcsuzónál
Szeme színére visszarévedek.
Milyen volt hangja selyme, sem tudom már,
De tavaszodván, ha sóhajt a rét,
Úgy érzem, Anna meleg szava szól át
Egy tavaszból, mely messze, mint az ég.
Juhász Gyula
Milyen volt szőkesége, nem tudom már,
De azt tudom, hogy szőkék a mezők,
Ha dús kalásszal jő a sárguló nyár
S e szőkeségben újra érzem őt.
Milyen volt szeme kékje, nem tudom már,
De ha kinyílnak ősszel az egek,
A szeptemberi bágyadt búcsuzónál
Szeme színére visszarévedek.
Milyen volt hangja selyme, sem tudom már,
De tavaszodván, ha sóhajt a rét,
Úgy érzem, Anna meleg szava szól át
Egy tavaszból, mely messze, mint az ég.
Как было
Дюла Юхас
Что до злата локонов, я помню
Злато, приласкавшее луга
Летом. И оно цвело, оно мне
Дорого, как Анна дорога.
Синева очей? Я помню неба
Осенью скупую синеву.
Синева звала меня, но мне бы
Обвести очами наяву
Анну. Что до голоса атласа,
Я атласом певшие леса
Помню по весне
И слышу глас, а
Анна далека, как небеса.
Дюла Юхас
Что до злата локонов, я помню
Злато, приласкавшее луга
Летом. И оно цвело, оно мне
Дорого, как Анна дорога.
Синева очей? Я помню неба
Осенью скупую синеву.
Синева звала меня, но мне бы
Обвести очами наяву
Анну. Что до голоса атласа,
Я атласом певшие леса
Помню по весне
И слышу глас, а
Анна далека, как небеса.
Weöres Sándor – Kocsi és vonat
перевод: Татьяна Соколова
Kocsi és vonat
Weöres Sándor
Jön a kocsi, fut a kocsi:
Patkó-dobogás.
Jön a vonat, fut a vonat:
Zúgó robogás.
Vajon hova fut a kocsi?
Három falun át!
Vajon hova fut a vonat?
Völgyön, hegyen át!
Zim-zim, megy a gép, megy a gép,
Fut a sínen a kerék,
Forog a kerék.
Zum, zum, nagy az út, nagy az út,
Fekete az alagút,
A masina fut.
Weöres Sándor
Jön a kocsi, fut a kocsi:
Patkó-dobogás.
Jön a vonat, fut a vonat:
Zúgó robogás.
Vajon hova fut a kocsi?
Három falun át!
Vajon hova fut a vonat?
Völgyön, hegyen át!
Zim-zim, megy a gép, megy a gép,
Fut a sínen a kerék,
Forog a kerék.
Zum, zum, nagy az út, nagy az út,
Fekete az alagút,
A masina fut.
Автомобиль и поезд
Шандор Вёреш
Слышен рокот, слышен грохот
Словно звук копыт:
Едет поезд, мчится поезд,
Быстро вдаль летит.
Но куда спешат вагоны
Вдоль полей и хат?
В ту долину, где янтарный
Зреет виноград.
Дзынь-дзынь, рельсы встык,
Звон подков, сердца зов.
Бом-бом, дай гудок,
Дым столбом, шум дорог.
В темноту туннеля мчится
Смелый паровоз...
Пусть сегодня нам приснится
Перестук колес!
Шандор Вёреш
Слышен рокот, слышен грохот
Словно звук копыт:
Едет поезд, мчится поезд,
Быстро вдаль летит.
Но куда спешат вагоны
Вдоль полей и хат?
В ту долину, где янтарный
Зреет виноград.
Дзынь-дзынь, рельсы встык,
Звон подков, сердца зов.
Бом-бом, дай гудок,
Дым столбом, шум дорог.
В темноту туннеля мчится
Смелый паровоз...
Пусть сегодня нам приснится
Перестук колес!
Németh Zoltán – Atomok
перевод: Вероника Сурняева
Atomok | Boldogságtelep, vetélőgépben
Hallod, ahogy minden egyfolytában,
Szakadatlan haldoklik körülöttünk?
A szoba sarkába állított kétajtós szekrény
Éppúgy, mint az orchidea a vázában,
Amelyet másodszorra sem fogadtál el.
Azon a fényképen még nem repült fel
Egyetlen galamb sem a térről,
Ma a rothadó hús és szárny szemétkupac
Egy külvárosi szeméttelepen.
A beton néma haldoklása talán félelmetesebb,
Mint a patkány percekig tartó sikolya,
Amikor a csapdából kirántva sóval
Hintik be még lüktető, kiszúrt szemét.
Viszont nemrég két Nobel-díjas kémikus
Bizonyította be a Science hasábjain,
Hogy amikor két ember között elkopik a szerelem,
Akkor egyetlen sejt sem pusztul el,
Egyetlen atom sem. Hiszen nincs is,
Sosem volt, tudod, kegyelem.
Hallod, ahogy minden egyfolytában,
Szakadatlan haldoklik körülöttünk?
A szoba sarkába állított kétajtós szekrény
Éppúgy, mint az orchidea a vázában,
Amelyet másodszorra sem fogadtál el.
Azon a fényképen még nem repült fel
Egyetlen galamb sem a térről,
Ma a rothadó hús és szárny szemétkupac
Egy külvárosi szeméttelepen.
A beton néma haldoklása talán félelmetesebb,
Mint a patkány percekig tartó sikolya,
Amikor a csapdából kirántva sóval
Hintik be még lüktető, kiszúrt szemét.
Viszont nemrég két Nobel-díjas kémikus
Bizonyította be a Science hasábjain,
Hogy amikor két ember között elkopik a szerelem,
Akkor egyetlen sejt sem pusztul el,
Egyetlen atom sem. Hiszen nincs is,
Sosem volt, tudod, kegyelem.
Атомы | Территория счастья в челночном механизме
Слышишь, как вокруг всё непрерывно,
Постоянно, беспрестанно умирает?
Шкаф двухдверный в комнате в углу, как
В вазе орхидея – ты отвергла
Во второй раз, ты не приняла.
Вон фотография, где ни одна голубка
Ещё не взмыла с площади. Сегодня
Крыло и мясо – мусорная кучка
На пригородной свалке догнила.
Немая смерть бетона, может, хуже,
Чем если крысу вынуть из ловушки,
И несколько минут она пищит,
Пока глаза ей засыпают солью.
На днях два химика, лауреата Нобеля,
В журнале Science доказали:
Когда любовь двоих вдруг угасает,
Не умирает ни единой клетки,
Ни атома. Ты знаешь, милосердия
И не было на свете никогда.
Слышишь, как вокруг всё непрерывно,
Постоянно, беспрестанно умирает?
Шкаф двухдверный в комнате в углу, как
В вазе орхидея – ты отвергла
Во второй раз, ты не приняла.
Вон фотография, где ни одна голубка
Ещё не взмыла с площади. Сегодня
Крыло и мясо – мусорная кучка
На пригородной свалке догнила.
Немая смерть бетона, может, хуже,
Чем если крысу вынуть из ловушки,
И несколько минут она пищит,
Пока глаза ей засыпают солью.
На днях два химика, лауреата Нобеля,
В журнале Science доказали:
Когда любовь двоих вдруг угасает,
Не умирает ни единой клетки,
Ни атома. Ты знаешь, милосердия
И не было на свете никогда.
Gutai Magda – Két fenyő
перевод: Cоня Молчанова
Két fenyő
A két fenyő,
mint gótikus toronypár,
elferdül a csillagok felett.
Tűlevelek alá gyűrt egek
fölszállva fényesednek
homlokodnál.
Én ezüst tornyú fák szivében éltem,
s te álmot űzve
álmaimig értél.
Ha együtt vagyunk,
magasabb az éjfél,
s mi fölszállunk a fák sudár hitével.
Ha együtt vagyunk,
felhőarccal úsznak
földi percek ágaink között.
Mi megálltunk a fellegek fölött.
Elbírjuk-e a csillagkoszorúkat?
A két fenyő,
mint gótikus toronypár,
elferdül a csillagok felett.
Tűlevelek alá gyűrt egek
fölszállva fényesednek
homlokodnál.
Én ezüst tornyú fák szivében éltem,
s te álmot űzve
álmaimig értél.
Ha együtt vagyunk,
magasabb az éjfél,
s mi fölszállunk a fák sudár hitével.
Ha együtt vagyunk,
felhőarccal úsznak
földi percek ágaink között.
Mi megálltunk a fellegek fölött.
Elbírjuk-e a csillagkoszorúkat?
Две сосенки
Две сосенки,
не то готические башни,
склонились над поляной звезд.
Под хвойной шапкой их мелькавший,
разлился на лице твоем
полночный свод.
И слышу я сердца двух сосен в серебре.
А ты, забывшись снами,
пришел во сне ко мне.
И если вместе мы, то знаем:
ввысь устремится даль ночная.
В заоблачных просторах воспарим,
макушек сосен достигая.
И если вместе мы, мгновения земные
плывут сквозь наши ветви,
скрыв лики в облака.
А мы в небесной вышине застыли,
но выстоять ли нам
в мерцанье звездного венца?
Две сосенки,
не то готические башни,
склонились над поляной звезд.
Под хвойной шапкой их мелькавший,
разлился на лице твоем
полночный свод.
И слышу я сердца двух сосен в серебре.
А ты, забывшись снами,
пришел во сне ко мне.
И если вместе мы, то знаем:
ввысь устремится даль ночная.
В заоблачных просторах воспарим,
макушек сосен достигая.
И если вместе мы, мгновения земные
плывут сквозь наши ветви,
скрыв лики в облака.
А мы в небесной вышине застыли,
но выстоять ли нам
в мерцанье звездного венца?
Juhász Gyula – A békekötésre
перевод: Николай Полькин
A békekötésre
Magyar Tiborc, világ árvája, pórja,
Nézz sírva és kacagva a nagyokra,
Kik becstelen kötéssel hámba fognak,
Hogy tested, lelked add el a pokolnak!
De azután töröld le könnyedet
És kacagásod jobb időkre tedd,
Úgy állj eléjük, mint a végitélet
Bús angyala, ki e világba tévedt:
- Urak, világnak gőgös urai,
Nem gyásznak napja nékem e mai,
Emlék, remény lelkemben úgy remeg,
Mint villámos viharban az egek!
Kardom letettem, várok, dacolok,
Az Isten él és a vén föld forog,
Mene, Tekel, Fáresz: fölírva van
Bitang hódítók palotáiban.
Már reng a föld, már villámlik az ég,
Lesz itt ítélet, harag napja még
S világok romján, tűnt gazok felett
Én még hozsánnát énekelhetek!
Hozsánnát néked Istenem, te nagy,
Szabadság, aki lelkem lelke vagy
S magyarként és emberként - Üdv Neked! -
Élem tovább az örök életet!
Magyar Tiborc, világ árvája, pórja,
Nézz sírva és kacagva a nagyokra,
Kik becstelen kötéssel hámba fognak,
Hogy tested, lelked add el a pokolnak!
De azután töröld le könnyedet
És kacagásod jobb időkre tedd,
Úgy állj eléjük, mint a végitélet
Bús angyala, ki e világba tévedt:
- Urak, világnak gőgös urai,
Nem gyásznak napja nékem e mai,
Emlék, remény lelkemben úgy remeg,
Mint villámos viharban az egek!
Kardom letettem, várok, dacolok,
Az Isten él és a vén föld forog,
Mene, Tekel, Fáresz: fölírva van
Bitang hódítók palotáiban.
Már reng a föld, már villámlik az ég,
Lesz itt ítélet, harag napja még
S világok romján, tűnt gazok felett
Én még hozsánnát énekelhetek!
Hozsánnát néked Istenem, te nagy,
Szabadság, aki lelkem lelke vagy
S magyarként és emberként - Üdv Neked! -
Élem tovább az örök életet!
К Трианону
Ты мира сирота, селянин, мадьяр Тиборц,
С улыбкой иль слезой взгляни на сильных мира,
Кто твой народ запряг в ярмо бесчестья,
Чтоб дух твой не обрел покой небесный.
Затем сотри слезу,
Сними с лица улыбку,
Представь на Божий суд души своей ошибки
Как ангел, потерявший ориентир.
“Вы, мира горделивые мужи,
Не думайте, что для меня день траура сегодня.
Ещё бушует и горит огонь моей души,
Как прогремевший гром в вечернем небосводе.
Я отложил свой меч, но тверд и непреклонен,
Покуда есть Господь и вертится Земля.
«Мене, Такел, Фарес» - написано на стенах
Во время пира вавилонского царя.
Уже дрожит земля, уже сверкает небо,
Настанет Страшный Суд, всё обративший в тлен,
И на руинах мира - из-за травы высокой -
Ещё смогу пропеть «Осанна» я Тебе.
«Осанна» Тебе, Боже, что нам принес свободу,
Она всегда была ядром моей души.
Как венгр, человек Тебе я славу вторю,
А дух мой может впредь и вечность обрести”.
Ты мира сирота, селянин, мадьяр Тиборц,
С улыбкой иль слезой взгляни на сильных мира,
Кто твой народ запряг в ярмо бесчестья,
Чтоб дух твой не обрел покой небесный.
Затем сотри слезу,
Сними с лица улыбку,
Представь на Божий суд души своей ошибки
Как ангел, потерявший ориентир.
“Вы, мира горделивые мужи,
Не думайте, что для меня день траура сегодня.
Ещё бушует и горит огонь моей души,
Как прогремевший гром в вечернем небосводе.
Я отложил свой меч, но тверд и непреклонен,
Покуда есть Господь и вертится Земля.
«Мене, Такел, Фарес» - написано на стенах
Во время пира вавилонского царя.
Уже дрожит земля, уже сверкает небо,
Настанет Страшный Суд, всё обративший в тлен,
И на руинах мира - из-за травы высокой -
Ещё смогу пропеть «Осанна» я Тебе.
«Осанна» Тебе, Боже, что нам принес свободу,
Она всегда была ядром моей души.
Как венгр, человек Тебе я славу вторю,
А дух мой может впредь и вечность обрести”.
Szabó T. Anna – Jó reggelt!
перевод: Дарья Васильева
Jó reggelt!
Szabó T. Anna
Apa, apa, apa, a paplan!
Ne húzd a fejedre, jó?
Tudom, hogy hajnali hat van,
de a vasárnap nekünk való!
Játssz velem, jó? Apa, kérlek!
Bújj ki az ágyból, gyere!
Hoztam a robotom, nézd meg!
Most végre játszhatsz vele!
Apa, apa! A papucs itt van:
húzd fel, és adj kakaót!
Apa, apa, A palacsinta!
Megég, ha sokat hagyod!
Apa, apa, a papír, látod?
Rajzoltam apa-palotát!
Ez lesz a saját világod,
ahol minden csupa apaság.
Van benne íróasztal,
műhelyt is festek neked,
meg szőnyeget, azon fekszel,
és rajtad ugrál,
és téged gyomroz
az összes gya-gya-gya,
az összes gye-gye-gye,
az összes gye-gye-gyereked!
Szabó T. Anna
Apa, apa, apa, a paplan!
Ne húzd a fejedre, jó?
Tudom, hogy hajnali hat van,
de a vasárnap nekünk való!
Játssz velem, jó? Apa, kérlek!
Bújj ki az ágyból, gyere!
Hoztam a robotom, nézd meg!
Most végre játszhatsz vele!
Apa, apa! A papucs itt van:
húzd fel, és adj kakaót!
Apa, apa, A palacsinta!
Megég, ha sokat hagyod!
Apa, apa, a papír, látod?
Rajzoltam apa-palotát!
Ez lesz a saját világod,
ahol minden csupa apaság.
Van benne íróasztal,
műhelyt is festek neked,
meg szőnyeget, azon fekszel,
és rajtad ugrál,
és téged gyomroz
az összes gya-gya-gya,
az összes gye-gye-gye,
az összes gye-gye-gyereked!
Доброе утро
Анна Т. Сабо
Папа, папа, почему ты?
Прячешься под одеяло?
Ведь сегодня воскресенье!
Посмотри же! Солнце встало!
Папа, папа, по подушке,
Лучик солнечный бежит.
Поиграем вместе, папа?
Вот мой робот - на, держи!
Будем вместе завтракать!
Вот и твои тапочки -
Мне налей какао!
Просыпайся, папочка!
Папа, папа, порисуем?
Замок мы построим:
Получился целый мир
Только наш с тобою!
В замке будут краски, кисти
А еще ковер пушистый
На него приляжет папа
Хоть немного отдохнуть
Буду я на папе прыгать
И щекочет смех -
Папа самый мой любимый
В мире человек.
Анна Т. Сабо
Папа, папа, почему ты?
Прячешься под одеяло?
Ведь сегодня воскресенье!
Посмотри же! Солнце встало!
Папа, папа, по подушке,
Лучик солнечный бежит.
Поиграем вместе, папа?
Вот мой робот - на, держи!
Будем вместе завтракать!
Вот и твои тапочки -
Мне налей какао!
Просыпайся, папочка!
Папа, папа, порисуем?
Замок мы построим:
Получился целый мир
Только наш с тобою!
В замке будут краски, кисти
А еще ковер пушистый
На него приляжет папа
Хоть немного отдохнуть
Буду я на папе прыгать
И щекочет смех -
Папа самый мой любимый
В мире человек.
Желаем всем участникам конкурса дальнейших
творческих успехов!
творческих успехов!